«-ты любишь хэнеси?
-нет наверно
-ты уебок блин» (с)
Мне иногда кажется. Много разноцветных огоньков за прозрачным стеклом, там, где может быть только чернота.
А затем был такой уже банальный чай с имбирем, молчание в трубку со Славой. В этой комнате, только в этой комнате тишина умеет так давить, а зеркало постоянно показывает страх в глазах. Только в этой комнате я до шести утра разговаривала с Антихристом, и в этой комнате первого января в моей голове промелькнула мысль о Кате.
Каждая белая иголочка с мучительной болью исчезает. С каждым вздохом, с каждой мыслью о ком-то, кого я так и не смогла забыть. На меня смотрит зеленый еж. С укором.
Нет, я не накурилась. Это подставка для ручек и карандашей. для [Erizo
Она глотает зеленый чай.
Он пахнет прошлым и имбирем.
Создать свой собственный долгий рай?
Плевать, когда-то мы все умрем.
Она старательно учит сны,
Как ноты, чтобы по ним играть.
Она упорно так ждет весны,
Но учит счастье себя не ждать.
Она рисует свой странный путь
На клетках черным карандашом.
Она пытается не уснуть
И грезит прошлым и темным сном.
Ей так легко без "Она" и "Он".
Чуть-чуть горчит в чашке злой имбирь.
Пожалуй, он в ее грусть влюблен,
Как в эту зиму влюблен снегирь.
Она мечтает писать стихи
О светлых чувствах и темных днях,
О буйстве странном ночных стихий,
О том, как в сердце вползает страх...
Но все банально. Она пьет чай.
Имбирь влюбленный ей дарит вкус.
Стихи, дневник, Королева, Кай.
Сквозь холод пальцев струится грусть.
И бьет по нервам ее цинизм,
Она теперь причиняет боль.
И просто все. "Детка, это жизнь,
А я играю тупую роль".
Она сжигает последний мост.
Вот спички в хрупких ее руках.
Но есть один, лишь один вопрос,
И он не будет звучать в словах.
А спички? Черт с Ним, пускай живет.
Последний Он. Он - ее. Пускай.
Когда-то эта зима пройдет.
Сейчас - Антихрист, имбирь и чай...
наболело.