а ты милый, когда я пьяная. (с)
Камушки с запоминающихся мест, омытые, гладкие, бусинки, бисер разных цветов, плетеные фенечки, сложенные вчетверо потрепанные записки с лагеря, тоненькие тетрадки с номерами телефонов, пара фотографий, конверт, маленький осколок цветного стекла. Память, упрощенная до варианта коробки с секретами. Каждый такой секрет имеет свой собственный запах и цвет, его берешь в руки, а он услужливо подсказывает, разворачивает всю картину прошлого, связанного с ним.
Даже странно, что нет в этой коробке двух главных вещей, но, может быть, оно и к лучшему.
Так давно не вспоминалось это имя.
На языке. Иногда горькое, как полынь, иногда сладкое, как молоко с медом.
И мечты. Сотни разных с одним именем - этим самым. И весь мир рушится. И наплевать было. Кровь, как кипящая энергия, дикая, неуправляемая сила. Что-то нереальное.
А мир весь в то время казался неизменным и вечным, будущее рисовалось в радужных красках, была школа, и, казалось, она никогда не закончится. Всегда будет Надя, Аня, Наташа, всегда будут эти будни.
А теперь ничего из того не осталось. Все кончается.
Я хочу только, чтобы оставалась Аня, ее вечная кухня, чай из синих стаканов и сигаретный дым. Больше мне не нужно ничего из того, что было. Было. Страшное слово.
Даже странно, что нет в этой коробке двух главных вещей, но, может быть, оно и к лучшему.
Так давно не вспоминалось это имя.
На языке. Иногда горькое, как полынь, иногда сладкое, как молоко с медом.
И мечты. Сотни разных с одним именем - этим самым. И весь мир рушится. И наплевать было. Кровь, как кипящая энергия, дикая, неуправляемая сила. Что-то нереальное.
А мир весь в то время казался неизменным и вечным, будущее рисовалось в радужных красках, была школа, и, казалось, она никогда не закончится. Всегда будет Надя, Аня, Наташа, всегда будут эти будни.
А теперь ничего из того не осталось. Все кончается.
Я хочу только, чтобы оставалась Аня, ее вечная кухня, чай из синих стаканов и сигаретный дым. Больше мне не нужно ничего из того, что было. Было. Страшное слово.