а ты милый, когда я пьяная. (с)
Антихрист.
Какое забытое, вечное, дикое. Запах ночи и желания, безрассудного, греховного. "Грубый век ненавидит романтику ночи..." Сотни страниц, черных, сотни слез, выплаканных о нем, красиво, да... Мечта вечно принадлежать ему, раствориться в его имени, отдать ему все свои мысли, стихи, дрожащие пальцы, сжимающие ручку, измятые листы. Разговоры до шести утра, его извечное "любимая", такое искусственное. Мысли, изводящие, доводящие до крайности. Желание, от которого порой сходила с ума, не спала по ночам, бредила, перечитывала историю.
Вот, все что осталось. Пара писем, сотни сообщений, дневники, подвеска где-то на дне озера. Как это было глупо и одновременно красиво. Рассвет, нежно-голубое небо, туман над водой. Я и подвеска в руке. Взмах - и она опускается куда-то на дно. Прямо старушка Роуз из "Титаника" со своим "Сердцем океана".
И медленное, болезненное отвыкание. Хочу его до сих пор, конечно, смысла врать нет. Только нет больше того Антихриста, которого я знала. Нет темной романтики, нет антиутопичных идей, от которых я сходила с ума, нет его. Осталась лишь оболочка. Хочу его. Конечно.
Что ты ищешь во мне, что читаешь в душе?
Взгляд твой стрелою в сердце.
Хочешь, я из груди сердце вырву? Прости,
Но это похоже на бегство.
От печали твоей,
По осенним осинам разлитой,
От высокой тоски, с которой любовь
Проиграла последнюю битву.
От сознанья того, что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной, не касайся плеча,
Отрекись от меня, умоляю!
Дарующий снег, несущий нам свет,
В лучах мне твоих не согреться.
смерти две впереди, я все знаю, прости!
жизнь моя - неудачное бегство...
От печали твоей,
По осенним осинам разлитой,
От высокой тоски, с которой любовь
Проиграла последнюю битву.
От сознанья того, что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной, не касайся плеча,
Отрекись от меня, умоляю! (с)
Какое забытое, вечное, дикое. Запах ночи и желания, безрассудного, греховного. "Грубый век ненавидит романтику ночи..." Сотни страниц, черных, сотни слез, выплаканных о нем, красиво, да... Мечта вечно принадлежать ему, раствориться в его имени, отдать ему все свои мысли, стихи, дрожащие пальцы, сжимающие ручку, измятые листы. Разговоры до шести утра, его извечное "любимая", такое искусственное. Мысли, изводящие, доводящие до крайности. Желание, от которого порой сходила с ума, не спала по ночам, бредила, перечитывала историю.
Вот, все что осталось. Пара писем, сотни сообщений, дневники, подвеска где-то на дне озера. Как это было глупо и одновременно красиво. Рассвет, нежно-голубое небо, туман над водой. Я и подвеска в руке. Взмах - и она опускается куда-то на дно. Прямо старушка Роуз из "Титаника" со своим "Сердцем океана".
И медленное, болезненное отвыкание. Хочу его до сих пор, конечно, смысла врать нет. Только нет больше того Антихриста, которого я знала. Нет темной романтики, нет антиутопичных идей, от которых я сходила с ума, нет его. Осталась лишь оболочка. Хочу его. Конечно.
Что ты ищешь во мне, что читаешь в душе?
Взгляд твой стрелою в сердце.
Хочешь, я из груди сердце вырву? Прости,
Но это похоже на бегство.
От печали твоей,
По осенним осинам разлитой,
От высокой тоски, с которой любовь
Проиграла последнюю битву.
От сознанья того, что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной, не касайся плеча,
Отрекись от меня, умоляю!
Дарующий снег, несущий нам свет,
В лучах мне твоих не согреться.
смерти две впереди, я все знаю, прости!
жизнь моя - неудачное бегство...
От печали твоей,
По осенним осинам разлитой,
От высокой тоски, с которой любовь
Проиграла последнюю битву.
От сознанья того, что смогу вновь предать,
Шкуру свою спасая.
Не стой за спиной, не касайся плеча,
Отрекись от меня, умоляю! (с)